— Да!
— Нет!
— Маша!
— Рей!
От неожиданности, мужчина затих. Вот так тебе!
— Почему ты так меня назвала?
— По кочану и по капусте! Реймонд, это не честно. Леттия совершенно случайно увидела, что у меня что-то есть на ногтях и подошла ко мне из чистого научного любопытства. Я не говорила ей, откуда это покрытие у меня. Просто дала отколупнуть на исследование...
— Что ты сделала? — вытаращился Реймонд. Ой, как бы его инфаркт не схватил.
— Она взяла частичку гель-лака...
— Чего?
Хмурое и недовольное лицо.
— Покрытие на моих ногтях называется гель-лаком. Так вот, Леттия всего лишь взяла маленький кусочек на анализ. И развела, между прочим, очень активную деятельность. Ты бы видел, как горели ее глаза. Девушка была счастлива заниматься этим — поиском формулы, чтобы воспроизвести точно такой же состав. Она большая молодец, и вместо того, что наезжать... то есть ругать ее, лучше бы похвалил! Она все-таки старалась.
Все, пора и мне обидеться!
Надула губу.
Реймонд тоже сидел недовольный.
Когда карета остановилась напротив входа в дом Фрэмов, я проигнорировала поданную мне руку Реймонда. Вот еще, чего не хватало, он меня обидел вообще-то!
Между нами витало напряжение, темной, густой массой обволакивая и меня и мужчину, и даже дышать стало тяжелее. Но я постаралась не обращать на это внимание, и с гордо поднятой головой и прямой спиной двинулась прямо ко входу в дом.
— О, дети. — довольный голос мистера Фрэма, встречавшего нас в холле, заставил искренне улыбнуться и поприветствовать пожилого человека.
— Добрый вечер, дед. — мягкое приветствие Реймонда послышалось позади меня. — Маша, ты под домашним арестом. Никуда не выходишь и ни с кем не общаешься!
А для меня в его голосе звучали стальные нотки.